Лечению благоприятствовали два обстоятельства. Во-первых, сегодня пятница. И работу, и дела можно повесить на гвоздь в кладовке вместо полушубка. Во-вторых, жена с ребёнком уехали погостить к тёще. Никто не помешает выпить чуть больше, чем нужно для здоровья.
С такими мыслями Вадим положил в корзинку перцовку с варениками и пошёл на кассу.
Впереди в очереди стоял Угол — товарищ по школе. За десять лет после выпуска Вадим ещё не забыл прозвища одноклассников. Серёгу Пинигина звали Пингвином, Светку Свеженцеву дразнили Тухликовой. А Саня Безуглов был Углом.
Саня обернулся.
— Здорово!!! Вадим, сколько зим! — Угол был явно под градусом.
— Здорово. Ты что в наших краях делаешь? Вроде ты в другом районе жил?
— Да я тут квартиру купил! Вот в этой новостройке! Слушай, пошли ко мне — и новоселье отметим, и встречу!
Новый дом гордо возвышался среди хрущовок и совсем уж ветхих шлаковых коммуналок. С балкона 15-го этажа старая застройка выглядела жалкой. Пятиэтажка Вадима показалась сарайчиком, Южный рынок — скопищем собачьих будок. Огромная высотка нависала над старым районом, как призрак скорого сноса.
Полюбовавшись видом, одноклассники сели за стол.
Выяснилось, что Угол временно холостякует — жена обитает у родителей, пока он приводит жильё в божеский вид ( квартиру купили с черновой отделкой). Счастливый хозяин успел рассказать историю покупки и планы обустройства. Выпили уже по третьей и собрались по четвёртой, когда у Вадима зазвонил телефон. По маршевой мелодии и мгновенно посерьёзневшему лицу товарища даже хорошо выпивший Угол понял, кто звонит. Так может звонить только законная жена ( точнее, жена в законе) — с развитой интуицией на похождения мужа.
Вадим честно сознался, что « да, выпивает, да, нет, встретил друга, нет, ты его не знаешь, нет, я что, не понимаю? да всё нормально, не волнуйся, хорошо, хорошо, да, сделаю, ладно, завтра, да, люблю, целую».
«Пасёт?»— понимающе кивнул Угол, наполняя стаканчики. «Контролирует. Доверяй, но проверяй».
— А она тебя хоть раз палила, когда ты налево ходил?
— Не поверишь, палить было нечего. Как говорили в рекламе пасты против кариеса, «за всё время — и ни одной новой дырки» — попробовал отшутиться Вадим.
— А что так?
Вадиму показалось неловко признаваться, что он за пять лет не разлюбил жену.
— Ну если б я встретил такую, что крышу снесло — тогда, может быть. А так… Рисковать ради того, что дома бесплатно и без проблем? Да и спалиться недолго. У моей чуйка видел какая? Стоит только чуть где-нибудь выпить — тут же звонок, будто запах услышала!
— А я наоборот, если от бабы иду, захожу по дороге за водкой. Выпью 200 грамм — и к жене. Она видит, что я после работы с ребятами выпил. Поморщится, чуть побухтит. Но так — спокойно, без фанатизма.
— Есть грех простительный и грех смертный.
—Во! Точно! Если выпил — это грех простительный! Согрешим?
Выпили ещё по одной. Закурили.
— Знаешь, — медленно проговорил Угол — а моя меня однажды пропалила. То есть, слава богу, не живьём поймала. Она мою переписку прочитала. А там… Короче, там кое-что попалось, что ей видеть не надо.
— И что было?
— Ну я в конце концов отмазался, мол, это только общение и ничего больше.
— Поверила?
Угол глубоко затянулся и выпустил дым.
— Если бы она готова была развестись — она бы не поверила. Но она развестись была не готова. И я её убедил. Ну как сказать — убедил? Короче, давай ещё по одной!
Угол заметно размяк. Да и Вадим чувствовал, что хватил лишнего. Поблагодарил за угощение и предложил выпить на посошок.
Идти было недалеко. Дома Вадим достал из кладовки целительный полушубок и рухнул в постель.
Пробуждение оказалось страшным.
Полусонными глазами в полутьме Вадим увидел рядом на постели коротко стриженную брюнетку. «Кого ж я снял в два часа ночи у Южного рынка?! Теперь наверняка вендиспансер! А что я жене скажу?! Это всё!!» Вадим потянулся к голове брюнетки, чтобы заглянуть ей в лицо. Рука наткнулась на чёрный воротник . Лежащая на боку незнакомка превратилась в сброшенный во сне полушубок.
От пережитого стресса из головы улетучились остатки хмеля. Вадим встал навстречу выходному дню.
Community Info