Происшествие в Биндюкино

— Таись Петровна, ты видела сегодня пошимбайловскую Венерку? — в полный голос страдала Аксинья, навалившись помятым бюстом на покосившийся забор.

Таисия Петровна нехотя подошла поближе, шаркая стоптанными галошами и морщась от пронзительного голоса соседки.

— Ну чего ты глотку-то дерешь спозаранку? Кого убили, что ль? — нехотя спросила она, засовывая пучок свежесрезанной петрушки в карман старого передника.

— Нет, ну это ж чего Махмудка удумал-то, Таись Петровна? Разбрасываться такими хорошими вещами! — колыхаясь всем телом, возмущалась Аксинья.

— Да что случилось то? — вконец рассердилась Таисия Петровна.

— Дык, это. Венерка пошимбайловская в шарфике разгуливает. Розовом таком. Страшных деньжищ стоит. А он его на страхуилину свою нацепил. Мослы во все сторон торчат, чумазая и в шарфике. Газовом.

От обиды и несправедливости Аксинья хлюпала носом и чуть не подвывала. Ей, поди, никто шарфиков нарядных не дарил, а тут вот...

Таисия Петровна сплюнула в сердцах и хотела уже было сказать пару-тройку слов завистливой бабенке, но отвлеклась. По пыльной дороге к дому спешил супруг, размахивая руками.

— Беда, голубушка, беда, — задыхаясь от бега, сипел Марк Владимирович. 

Таисия Петровна и по лицу уже поняла, что и вправду стряслось что-то ужасное. 

— Неужто проверка раньше времени приехала, — заголосила Аксинья громче прежнего, тут же позабыв про шарфик и желая поучаствовать в соседских проблемах.

— Ключи, ключи пропали, — падая на лавку и хватаясь за сердце, стонал хозяин дома и по совместительству председатель трудовой артели.

— И от конторы, и от сейфа, и от железного шкапа с документами, — перечислял Марк Владимирович, обтирая лоб потной трясущейся ладошкой.

Происшествие грозилось перерасти в катастрофу. На днях из райцентра ожидали уполномоченных проверяющих и торопились навести порядок в бумагах. А теперь что делать?

— А потерял ты их где, вспомнить можешь, Маркуша? — мягко спросила Таисия Петровна, настороженно глянув в сторону Аксиньи - главной местной сплетницы.

— Давай тогда вот с утра и по порядку будем вспоминать, что ты делал, — предложила она и подтащив к лавке ящик, уселась напротив мужа.

Аксинья пристроилась неподалеку, распластавшись по забору и вытянув шею, чтоб не пропустить ни одного слова. Интересно же.

— Ну мы с тобой позавтракали и я собрался в контору. Бумаги с собой все взял и связку ключей на шнурке. Точно взял, я помню. А потом ты мне крикнула, чтоб я с собой забрал крола, ты его Афанасичу обещала, и я пошел в сарайку. 

Марк Владимирович задумался, вспоминая, как пытался в две руки пристроить и тяжелую корзину с кролом, и рассыпающиеся бумаги. Как собирал с пола выпавшие из папки листки и чертыхался, поминая не добрым словом супругу-затейницу. Как потом выронил ключ, когда рыжая корова-кормилица боднула в спину, чтоб пропустил ее. Она слышала звуки идущего мимо стада и нетерпеливо топталась в проходе. Они еще немного потолкались, выясняя, кто первым выйдет.

Потом он проводил Софию Марковну до ворот и поспешил на службу. А вот был ли ключ тогда в руках, вспомнить уже не мог. И что ключ пропал, обнаружил уже только под дверями конторы. 

— Я обратно всю дорогу шел и под ноги смотрел, думал, вдруг выронил где, — оправдывался Марк Владимирович, — и не нашел.

— Ну пойдем в сарайке искать, там он где-нибудь валяется, поди.

А пока председатель артели с женой ползали в сарае, вороша солому и заглядывая в углы, Аксинья уже понеслась по селу, делясь новостью, что председателя теперь точно посадят, потому как он проворовался, а чтоб скрыть свои преступления, ключ от кассы выкинул.

— Я вам говорила, мерзавец этот Розенкранц. Покрал наши кровные, — верещала Аксинья у сельпо, собрав кругом себя баб.

— Дура ты, Аксинья, — веско заметил Махмуд Пошимбайло, выгружавший товар на крыльцо сельской торговой лавочки, — Марк Владимирович очень хороший человек, он не мог ничего украсть. 

Аксинья потеряла дар речи от такой наглости пришлого татарина. 

— Это кто это тут вякает? Без году неделя тут прижился и уже дурой меня называть? Ах ты ж рожа косая, да я ж тебе сейчас глаза все выцарапаю, — поперла было дурная баба на мужика, да вовремя охолонулась. 

Махмуд, сняв последний мешок с телеги и поставив его на крыльцо, выпрямился во весь свой огромный рост и навис нас беснующейся Аксиньей. Та сникла и утихла. Но вспомнив другую обиду и отойдя шагов на пять, к бабам поближе, опять разошлась.

— Да вы вместе с ним воровали, значит. Я точно знаю. А то ж откуда у твоей Венерки шарфик-то газовый взялся? Не с трудовых доходов, чай, такие подарки мосластым уродкам дарят!

— Еще раз мою красавицу назовешь так, утоплю в выгребной яме, — пообещал Махмуд и помолчав добавил, — для тебя она Венера Махмудовна. 

— Нет, вы слышали, бабоньки? Он меня еще пугать будет, нехристь татарская, — без особого азарта призывала Аксинья баб в свидетели.

Те махнули на нее рукой и разошлись по своим делам, обсуждая по пути, проворовался-таки председатель или Аксинья опять напустомелила.

Ближе к вечеру, когда уставшие и замученные пустыми поисками супруги Розенкранц сидели в палисаднике и размышляли о незавидном будущем, к их забору стали подтягиваться соседи. Пришел и Махмуд Пошимбайло в сопровождении своего пса безродной породы и редкой сообразительности. 

Махмуд очень хотел помочь и даже пса в сарай отправил. Вдруг бы тот нашел? Но нет, ключи не находились.

Посочувствовав, а кто тайком и позлорадствовав, соседи начали расходиться по домам. Пора была коров встречать с пастбища. Таисия Петровна, прощаясь, придержала татарина за рукав и таки спросила.

— Махмуд, а ты правда, что ли Венере своей шарфик повязал?

— Правда, Таись Петровна, — улыбаясь в усы ответил Махмуд, — она у меня требовательная и ревнивая. Как увидела этот шарфик у меня в кармане, так и уперлась. Из ворот не шла, пока не повязал ей. Третий день не дает снять. Зато есть лучше стала и ластится теперь всё время.

Над невысокими воротами показалась рыжая коровья голова.

— А вот и София Марковна пожаловали, — подхватилась хозяйка дома и открыла ворота, пропуская кормилицу во двор.

Корова царственно вплыла, загребая копытами пыль. Вслед за ней заглянула и пошимбайловская Венерка, мосластая неказистая коровенка в изгвазданном розовом шарфике. Она услышала хозяйский голос и полезла к нему целоваться, заодно облизав и подвернувшегося пса.

А пока забыв об усталости и надвигающихся неприятностях Розенкранцы разглядывали забавную Венерку, обиженная невниманием София Марковна пребольно боднула хозяйку, намекая, что пора бы уже уделить внимание главному члену семьи.

— Ой, прости пожалуйста, голубушка, — запричитала та и почесала кормилицу за ухом. Да так и замерла.

— Поди-ка сюда, Марк Владимирович, — не своим голосом скомандовала Таисия Петровна, от которого все, кто был рядом, пришли в тревожное волнение.

— Ну-тка, глянь, что там у Софии Марковны на рога намотано? — с грозой в голосе требовала супруга.

Марк Владимирович с опаской приблизившись к любимице, вдруг подпрыгнул, разглядев что-то, и кинулся обнимать свою корову.

— Ты же моя умница, моя красавица, целый день с ключами ходила и не потеряла их нигде, — радовался он и еще пуще лез обниматься к корове.

— Это выходит, я когда с ней на пороге толкался, за рог шнурком от ключей зацепился и не заметил, — смущаясь, объяснял себе и супруге Марк Владимирович.

— Когда ты к скотине какой с любовью и уважением, тогда и она к тебе с лаской, — поглаживая свою Венеру, поделился наблюдением Махмуд.

И только Аксинья не могла договориться со своей норовистой козой Машкой, чтоб та постояла спокойно и не пинала ведро с надоенным молоком. 

P.S. Это игровой рассказ, по заданным условиям:

обязательный атрибуты - розовый шарф, ключи, живая собака, кошка
время действия - НЭП
обязательный атрибут антагониста - корзинка с кроликом
место действия - деревня Биндюкино
имя главного героя - Венера Махмудовна Пошимбайло
имя антагониста - София Марковна Розенкранц

Условия соблюдать я не люблю, но старалась. Честно.