Из плохо сохранившегося черепа и нескольких костей антропологи способны воссоздать образ пещерного человека. А что думал тот человек, о чем мечтал — наука тут бессильна. Да что говорить о пещерных людях, если и о менее отдаленных предках мы знаем немногим более...
Когда слышу слово «прадед», представляю себе древнего мудрого старца. Вот только мой прадед сосем не похож на этот образ.
Рано женился — ему еще не исполнилось и 18. Погиб, когда ему не было и 22 лет.
Перед свадьбой хотел сфотографироваться, но мать ему категорически отсоветовала : «Це нечистий знима!» (Перевод: « Фотографический портрет производится силами ада»).
Без фотографии образ человека представить трудно — всего лишь по нескольким сохранившимся в семье отрывочным рассказам.
Еще будучи неженатым, куда-то спешил и в новых валенках прошагал по луже. На замечание старших только небрежно- хвастовито ответил: «В мене ще п´ять пар є» . Почему история с валенками запомнилась? Для украинца такое поведение эпатажно.
Русский, еврей и украинец могли ходить в одинаково старых валенках по совершенно разным причинам.
Русский — потому, что нет денег на новые.
Еврей — потому, что деньги таки есть, но боже ж мой, если он купит новые валенки, то каждый узнает, что у бедного еврея есть деньги. И зачем, спрашивается, каждому это знать? Не умнее ли будет ходить в старых валенках, а все свободные деньги пустить в дело?
Украинец может ходить в старых валенках, потому, что в скрыне лежит пять пар новых. Но новые жалко.
Показное презрение к ценности вещи характерно для гультяя-запорожца, но не для зажиточного и степенного хозяина.
Прадед, судя по другому рассказу, хотя и был крепким хозяином, но степенным нравом не отличался.
Осенью 1918 года в слободу пришли вооруженные чем попало крестьяне из окрестных сел — мы вас завоевали, пошли с нами на Калач!
Прадед сразу же метнулся за припрятанной винтовкой, но его остановил тесть. «Положи на место! Возьмешь носилки, пойдешь санитаром».
Логика безупречная. Не пойти нельзя — свои же могут к стенке поставить. А воевать черт знает с кем и черт знает за что — глупо. Кроме того, в любом случае с человека, который не брал в руки оружия, спрос невелик.
Толпа повстанцев подошла к городу Калачу, когда на станции выгружался полк (а может, всего лишь батальон) красных. После первого же залпа крестьянское воинство остановилось, после второго побежало.
Не успели добежать домой, как пожаловали каратели. У соседа голова полетела, а с санитаров - какой спрос?
Но обмануть войну прадеду все же не удалось.
Гражданскую войну часто представляют как дело сугубо добровольное. Хотите воевать за единую и неделимую — вам к белым. Желаете сражаться за светлое царство социализма — милости просим в Красную армию. Мечтаете об анархии — пожалуйте к батьке в Гуляйполе.
Так было только в самом начале, когда белые назвали свою армию Добровольческой и Красную армию пытались формировать на добровольных началах. Жизнь показала, что энтузиастов катастрофически не хватает. В конце войны у белых воевали целые части из пленных красноармейцев и даже враг всякого государства Махно проводил собственную, анархическую мобилизацию.
В 19-м году прадеда мобилизовали в Красную армию.
С войны он не вернулся. Сосед, вместе призванный и воевавший, придя домой, рассказал, что последний раз видел прадеда, когда того на санях везли в лазарет.
А что было дальше — неизвестно. Может, умер в лазарете от тифа, может, замерз по дороге или наскочила какая-нибудь банда — кто знает?
От человека ни осталось ни фото, ни писем, ни даже могилы — только несколько отрывочных воспоминаний. Солдат, едущий на санях навстречу смерти. Молодой мужик, идущий с носилками в толпе повстанцев. И счастливый парень, не разбирая дороги бегущий к любимой в новых валенках.
Community Info